Галя
Не секрет, что в юности, мы частенько залезали на общественную сельскую баню и в вентиляционные отверстия, подглядывали за голыми женщинами.
Нам редко везло, ибо основной контингент моющихся, был старыми старухами. И если, вдруг, в баню заходила тетка лет пятидесяти, то по чердаку проносился восторженный шепот:
— Молодуха пришла!
Но один раз, счастье все же привалило.
Пока, парни резались в карты на потолочном керамзите в ожидании молоденьких, я лежал у люка и кидал сор в чей то таз с водой.
Дверь обыденно открылась, и в баню зашли двое: древняя бабуля и ее (видимо)… внучка.
Внучка была просто прелестна! Ее длинные рыжие волосы так подчеркивали белизну кожи, что я даже сбил дыхание.
— Что там, Владь? – спросил Андрей, тусуя карты.
— Пустое, — отвечал я, зажимая под телогрейкой сердце, — Опять старые.
Девушка, потянувшись своим молодым красивым телом, пошла в парилку. А там дырок не было.
Я, будто ничего не произошло, закурил и тихонько стал переползать к другой дырке, которая находилась прям над душем – туда, куда по идее должна была зайти девушка после парилки.
На чердаке абсолютно темно (только из вентиляционных люков, в кромешную черноту, бьют не слишком широкие снопы яркого света), поэтому мой маневр остался незамеченным для ребят – я не хотел ни с кем делится прекрасным зрелищем.
Подождав пять минут, аккуратно заглянул в помещение. Девчонки нигде не было.
— Где же она? – подумал я.
Тогда, сняв телогрейку, я просунул голову в узкое отверстие и начал поворачиваться, как перископ, на 360 градусов…
Крик был нечеловечий – все бабки бани, забили тревогу. Помню, рядом еще пролетел жестяной таз.
А еще, положение усугублял тот факт, что я застрял.
— Спасите, парни!
Но голос уходил в помещение (где в тот момент, находилась моя голова) – ребята, как ни в чем не бывало, продолжали играть в карты. Они просто не слышали меня.
Я стал сильно стучать ногами по балкам и полу, в унисон тому, как по моему лицу хлестали вениками!
Это, наконец, привлекло внимание товарищей – они вынули мою бедную голову из дыры. И вовремя – на крышу, стали забираться сторожа и разъяренные бабы.
Мы были таковы.
………………
На следующее лето, я как то повстречался с той девушкой. Она сначала покраснела, а затем рассмеялась:
— Ах, вот ты какой!
— Какой?
— Не помнишь?
— Нет. А что случилось?
— Ну, ну. Березовые листья торчали у тебя из ушей. Не помнишь?
— Не помню. Ты меня с кем то путаешь! Но все равно… Да, это был я!
Мы познакомились (мне было, наверное, лет пятнадцать – шестнадцать, и помню, было страшно стыдно).
Ее звали Галей. Она была красивой москвичкой.
И она погибла в нелепой автоаварии, буквально, через несколько дней, после нашего знакомства.
Обсудить у себя
2
Нам редко везло, ибо основной контингент моющихся, был старыми старухами. И если, вдруг, в баню заходила тетка лет пятидесяти, то по чердаку проносился восторженный шепот:
— Молодуха пришла!
Но один раз, счастье все же привалило.
Пока, парни резались в карты на потолочном керамзите в ожидании молоденьких, я лежал у люка и кидал сор в чей то таз с водой.
Дверь обыденно открылась, и в баню зашли двое: древняя бабуля и ее (видимо)… внучка.
Внучка была просто прелестна! Ее длинные рыжие волосы так подчеркивали белизну кожи, что я даже сбил дыхание.
— Что там, Владь? – спросил Андрей, тусуя карты.
— Пустое, — отвечал я, зажимая под телогрейкой сердце, — Опять старые.
Девушка, потянувшись своим молодым красивым телом, пошла в парилку. А там дырок не было.
Я, будто ничего не произошло, закурил и тихонько стал переползать к другой дырке, которая находилась прям над душем – туда, куда по идее должна была зайти девушка после парилки.
На чердаке абсолютно темно (только из вентиляционных люков, в кромешную черноту, бьют не слишком широкие снопы яркого света), поэтому мой маневр остался незамеченным для ребят – я не хотел ни с кем делится прекрасным зрелищем.
Подождав пять минут, аккуратно заглянул в помещение. Девчонки нигде не было.
— Где же она? – подумал я.
Тогда, сняв телогрейку, я просунул голову в узкое отверстие и начал поворачиваться, как перископ, на 360 градусов…
Крик был нечеловечий – все бабки бани, забили тревогу. Помню, рядом еще пролетел жестяной таз.
А еще, положение усугублял тот факт, что я застрял.
— Спасите, парни!
Но голос уходил в помещение (где в тот момент, находилась моя голова) – ребята, как ни в чем не бывало, продолжали играть в карты. Они просто не слышали меня.
Я стал сильно стучать ногами по балкам и полу, в унисон тому, как по моему лицу хлестали вениками!
Это, наконец, привлекло внимание товарищей – они вынули мою бедную голову из дыры. И вовремя – на крышу, стали забираться сторожа и разъяренные бабы.
Мы были таковы.
………………
На следующее лето, я как то повстречался с той девушкой. Она сначала покраснела, а затем рассмеялась:
— Ах, вот ты какой!
— Какой?
— Не помнишь?
— Нет. А что случилось?
— Ну, ну. Березовые листья торчали у тебя из ушей. Не помнишь?
— Не помню. Ты меня с кем то путаешь! Но все равно… Да, это был я!
Мы познакомились (мне было, наверное, лет пятнадцать – шестнадцать, и помню, было страшно стыдно).
Ее звали Галей. Она была красивой москвичкой.
И она погибла в нелепой автоаварии, буквально, через несколько дней, после нашего знакомства.