В начале восьмидесятых, был я в командировке в Южном Урале. 
И нестерпимо захотелось мне побывать на своей юридической родине — в Северном Казахстане. 

Туда, еще до войны, были сосланы родители моих родителей. 

Покинуть место многолетней ссылки разрешили уже после войны, благодаря фронтовым наградам и ранениям отца. Короче, вывезли меня оттуда в раннем младенчестве. О родине, затерянной в казахстанских степях, знал только по рассказам. 

На удивление, немало местных жителей хорошо помнили моих предков. 
Привели меня к саманной хате, выглядывающей из земли всего-то метра на полтора. 
Эта хата была построена моим дедом наспех, в голой степи, к зиме тридцать седьмого. 
Там жили незнакомые пожилые люди, которые любезно предложили мне пожить, 
или хоть переночевать в хате, в которой я родился и жил, правда, меньше месяца. 

Спросил я про кузницу, которую, по рассказам родителей, построил мой дед — отец отца. 
Дед тогда сам в ней работал. Оказалось, что сохранилась и кузница. 
И не только сохранилась, но и продолжала действовать. 

Кузнеца на месте не было, но пока мы, с добровольными экскурсоводами, разговаривали разговоры, послали кого-то за кузнецом. Каково было мое изумление, когда передо мной предстала темно-русая статная красавица, заметно старше меня. Вот так кузнец! 

Кузнец Елена, улыбаясь, предложила мне покачать меха, размять городские косточки. 
Уголь быстро разгорался в дедовском горне, а Лена, тем временем, уже разогревала какую-то железяку. Постоянно подогревая ее, быстро добилась нужной толщины, ширины. Согнула. Попросила подержать длинными клещами заготовку на наковальне, и несколькими уверенными ударами, сделала разными пробойниками около десятка отверстий. 

Еще несколько минут, и Лена вытащила из шипящей воды новенькую подкову. 

Протянула мне: — Передайте от меня подарок своему отцу.