Для того, чтобы с тебя всё началось не надо быть хорошим певцом или музыкантом. Тем более он не был ни тем, ни другим. Да ему, собственно, и не надо было быть никем, только самим собой. Двадцать семь лет прошло. Кто бы мог подумать, что время умеет проходить так быстро. Минутные стрелки опережают секундные. Двадцать семь лет назад погиб Цой.
Он никогда не был моим кумиром. У меня вообще с кумиризацией плохо после того, как умер мой дед. Джимми Хендрикс стал для меня струнами, а Мориссон голосом. Но в Цое было что-то большее, чем музыка и поэзия. Если вы спросите, что такое моё поколение одним словом, я не задумываюсь произнесу его короткую корейскую фамилию. А что еще? Мелко, все мелко, как бумажки Хопёр-Инвеста и вкладыши Турбо. Жидко, как разбодяженный спиртом Рояль «Инвайт». Глупо, как варенки и песенки детдомовцев под предводительством атамана Разина.
Для того, чтобы ты кем-то стал, тебе надо быть вспышкой. Короткой и яркой, а не занудливой тягомотиной.
Цой и был коротким и ярким. Раз и нет. Но все до сих пор помнят на каком рукаве у них группа крови. Он стал символом поколения. Он говорил от нашего имени. Он требовал перемен. Без него, мне кажется ничего бы не было. Нет, было бы, конечно, но заумно и пацефистски беззубо, как у БГ. Или совсем уже безысходно, как у Алисы.
Перемены пришли. Он улетел на звезду по имени Солнце, а мы уже много лет неустанно сажаем алюминиевые огурцы на брезентовом поле. Каждый день, каждый час, считая, что так и должно быть. И сколько ещё нам осталось, кукушка уже не пропоет.
И мне не очень понятно, благодарить ли его за это. Наверное благодарить, потому что символом поколения быть трудно.
Все изменилось за это время. И муравейник живёт по другому. И группа крови на рукаве не столь актуальна. А вот за восьмиклассницу спасибо. Восьмиклассницы остались прежними. С маминой помадой и в сапогах старшей сестры. Правда с ними гуляют наши сыновья, но разве это важно? Пусть у них будет хоть что-то, что объединяет с нами. 
Виктор Цой. Герои уходят на подлёте.


Александр Гутин